Речная вода плескалась метрах в двух от ограждения набережной. Бликуя на солнце, некрупные волны мягко набегали на берег, увеличиваясь в размерах, когда по реке проходил катер или баржа. Выше, там, где ограждение – литой металлический заборчик, перемежавшийся через равные промежутки каменными столбиками, и имевший ровно такую высоту, чтобы человек среднего роста мог с комфортом облокотиться на него и устремить свой взгляд на водную поверхность, а если пожелает – и дальше, на зеленевший вдалеке противоположный берег, - там, где ограждение очерчивало край прогулочной зоны, по мощёной дорожке прохаживались воскресные отдыхающие. Их было не так, чтобы очень много: час для выходного июльского дня был довольно ранний – начало одиннадцатого. Солнце ещё не припекало, но светило уже очень ярко.
- Аннеточка, куда ты всё бежишь? Прогуливайся чинно, ты ж не гимназистка какая-нибудь! Тебе уже семнадцать лет! – послышался спокойный женский голос.
- Я не бегу, матушка, не бегу… - ответствовал ей тонкий девичий голосок.
Вдоль ограждения шли две дамы – женщина лет сорока и её дочь. Обе были одеты в светлые платья из летящей ткани, на головах их были шляпки, отвечавшие последней моде, девушка держала в руках свёрнутый кружевной зонтик. Они остановились у заборчика, женщина засмотрелась на проходивший мимо пароход.
- Как пахнет малиной!.. – вдруг воскликнула девушка.
- Что ты, милая! Откуда здесь быть малине?
- Нет, пахнет, пахнет! Я же чувствую! Вот бы сейчас горсточку ягод!..
- Погоди, отец дела по службе закончит – и на следующей неделе уедем на дачу. Будет тебе там и малина, и клубника, и чего только захочешь…
- Да, матушка, я знаю… - сказала чуть погрустневшая девица. – Но вот бы прямо сейчас – как бы здорово было!
- Пойдём лучше выпьем кофею с пирожными! У месье Оливура такие нежные бисквиты с кремом – лучше любых ягод! – с этими словами мама девушки направилась прочь от реки. Девушка же задержалась немного у ограждения, будто пытаясь определить, откуда же идёт так манящий её запах.
- Как же, всё-таки, пахнет малиной… - прошептала она сама себе.
- Аннеточка! Не отставай от меня!
- Иду, матушка, иду! – девушка побежала догонять маму и, не заметив, зацепилась подолом платья за цепкий металлический узор заборчика. Послышался лёгкий треск тонкой ткани и небольшой её клочок остался на веточке замысловатого растения, выкованного неизвестным умельцем.
…Зойка, как обычно в летние выходные, болталась по центру города, то и дело выходя на набережную, а потом снова отдаляясь от реки. Купив на рынке кулёк малины, она решила съесть её где-нибудь на берегу. Перемахнув по-мальчишечьи, с упором на одну руку, невысокое ограждение набережной, девочка ловко пропрыгала по большим камням, разделявшим набережную и кромку воды. Выбрала один из них, наиболее удобный для сидения, и устроилась на нём – почти посередине между водой и тротуаром. Развернув кулёк малины, она стала по одной отправлять ягоды в рот, глазея на кружащихся над водой чаек.
- Как же, всё-таки, пахнет малиной… - услышала Зойка совсем рядом, за своей спиной. Она вздрогнула и удивлённо обернулась – шагов сзади она не слышала, да и вообще – специально выбрала место побезлюдней. Ещё больше она удивилась, никого на набережной не увидав – только послышался из пустоты негромкий вскрик, слабый треск ткани и шелест убегающих шагов.
- Брррр… - Зойка потрясла головой. – Вроде, жарить ещё не начало, перегреваться не с чего было…
Она встала, будто для того, чтобы убедиться, что на набережной действительно никого нет, и заметила на узорчатой решётке ограждения голубой лоскут. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что это какая-то дорогая ткань – тонкая, с лёгким отливом. Зойке показалось, что она где-то видела именно такую ткань, только чуть поблёкшую, выгоревшую, что ли. Девочка решила пойти домой, чтобы проверить вдруг возникшую у неё догадку.
- Ну что, что ты сундук вытащила и распотрошила? – Зойкина мама вышла из комнаты и с неудовольствием посмотрела на учинённый дочерью раздрай: старинные платья её бабушки были выпотрошены из сундука и висели теперь по спинкам стульев, кресел, лежали на диване и на полу.
- Смотри! – Зойка протянула ей какой-то небольшой бледно-голубой лоскут.
- И что?
- А теперь смотри сюда! – девочка протянула бледно-голубое платье из шёлка и газа. Размеры, форма и цвет лоскутка совпадали с прорехой на подоле.
- Где ты нашла этот лоскут? Прабабушка Анна говорила, что порвала платье во время прогулки, заметила, что кусок вырван, уже дома – ещё переживала так, платье было совсем новое и очень ей нравилось… Ей шёл тогда восемнадцатый год, кажется, она любила рассказывать о том лете – именно тогда её выдали замуж за молодого офицера, твоего прадедушку…
- На набережной нашла. На заборе висел.
- Быть не может… - мама девочки выслушала всю историю, то и дело прикладывая кусочек газа к подолу платья и качая головой.
«Сегодня на набережной мне померещился запах малины. Ах, как было бы здорово, если б я могла, не соблюдая всех этих глупых этикетов, купить где-нибудь у крестьянки корзинку малины и сидеть на берегу, прямо на камнях, у воды, и есть спелые ароматные ягоды! Но общество этого не поймёт. Ах, как же мы зависим от общества, от, по сути, чужих людей… Может, лет через сто правила поведения уже не будут такими строгими – я даже представляю себе девочку, которая сидит на берегу и ест малину не думая, что её поведение будут обсуждать и осуждать…» - писала в своём дневнике княжна Анна, сидя за столом в своей комнате. На город опускался вечер, но с реки ещё доносились крики чаек, не успевших отправиться на ночлег.
Зинаида Варлыгина
4 февраля 2015
Рассказ опубликован в книге "Поколение нулевых"