О спектакле «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора» МХТ им. А. П. Чехова.
Одна из самых, пожалуй, животрепещущих тем русской и мировой литературы – безумие человеческого существования. Алогичность человеческих поступков, многократно усиливающаяся в масштабах любого общества и, тем более, в масштабах государства, приводит к мысли об алогичности – если не бессмысленности! – жизни вообще. Может быть, именно поэтому психбольница как модель человеческого общества – такой распространённый в искусстве и вызывающий неизменный интерес со стороны читателей и зрителей образ. А для театра он хорош не только своей способностью отразить наш безумный мир, но и камерностью. Мир, замкнутый в пределах одной палаты – будь то чеховская палата №6 или палата №3 Венедикта Ерофеева – это мир, который можно объять взглядом, соотнести с реальностью – и невозможно осознать до конца в силу той самой природной нелогичности поведения персонажей, его населяющих. Его можно только почувствовать – кожей, нутром, откликнуться на него или попытаться от него дистанцироваться. Но нельзя пройти мимо, нельзя остаться равнодушным, потому что кто из нас – хоть на какие-то доли процента – не безумен и алогичен? И кто из нас не понимает абсурдности происходящего вокруг – в любое время, в любой стране, в любую эпоху? Психбольница как модель общества или даже всего мира – это попытка упорядочить пространство и эмоции, попытка вычленить то, что считается ненормальным и что, как правило, в итоге оказывается единственно нормальным для человека чувствующего и мыслящего. Не укладывающееся в схемы и стереотипы – всегда живее геометрически правильного и шаблонного. Тот, кого считают психом – нормальней тех, кто ставит ему диагноз. Это закон – не природы, но мироздания. И когда на сцене возникает палата психиатрической лечебницы, зритель уже заранее сопереживает пациентам, а не врачам, не так ли?..
Спектакль «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора» – премьера театрального сезона 2021/22 МХТ им. А. П. Чехова, его поставил Уланбек Баялиев. Вальпургиева ночь или шабаш ведьм – это ночь с 30 апреля на 1 мая. Представляете? Советскому празднику солидарности трудящихся, светлому Первомаю, предшествует слёт нечисти на Лысой горе! Наверное, только у Венедикта Ерофеева эти два праздника смогли сойтись друг с другом, да не где-нибудь, а в больничной палате психиатрической лечебницы. Главный герой, Гуревич, попадает в психушку не впервые, а там уже, само собой, сложился свой психколлектив со своим вожаком, точнее, Диктатором (он же – Староста). Дуэль этих двух персонажей, переходящая в дуэт, а далее – в массовую попойку (на забывайте, это же Венечка! «И немедленно выпил…») – одна из главных сюжетных линий. На сцене МХТ эту дуэль-дуэт воплотили Дмитрий Назаров и Игорь Верник – актёры, которых раньше я видела только на теле- и киноэкране и которые совершенно поразили меня своей игрой. Один – огромный, спокойный, даже медлительный, какой-то неколебимый, что ли. Как только в психушку попал? Второй – полуистеричный, в красной шапочке – ну, точно псих! А вокруг – полный букет всех видов нервических, тронутых и блаженных. Один мечтает развести в пруду рыбку гамбузию, которая всех-всех комариных личинок съедает. Другой – проекты разных домов и вокзалов придумывает. Третий… Четвёртый… Пятый… А всего их десять. Как десять негритят, каждому из которых предстоит погибнуть, хоть причина будет для всех, в отличие от романа Агаты Кристи, единой – непонятная алкогольная субстанция, добытая с помощью медсестры для внутрипалатного предпервомайского шабаша. Вторая сюжетная линия – конечно, любовная. Натали, светлый образ, ушедшая от Гуревича к Бореньке-мордовороту. Гуревич (он же – Назаров, напоминаю, чтобы явственно представлялась поступь), идущий шагами Статуи Командора. Роковая ночь, в которую всё прояснится и всё закончится. Вальпургиева ночь – ночь ведьм, не гнушающихся тем, чтоб напоить своих возлюбленных и их дружков неведомым зельем, ночь, которая уже не станет для тех, кто пригубит зелье, светлым Первомайским утром.
Интересно, что режиссёр спектакля определил постановку как трагикомедию, в то время как у Ерофеева пьеса однозначно обозначена как трагедия. И, видится мне, не потому что «все умерли», а потому, что в этом мире им места не оказалось. Пациенты психбольницы – это всегда отверженные. Близкими, роднёй, миром. И отвергнувшие – правила общежития, законы, мораль. Это двойное отталкивание – как у магнитов одинакового полюса. А что она означает, одинаковость заряда? Только то, что и пациент, и окружающий мир, с которым они взаимно отталкиваются – одинаково безумны. Что же комичного увидел в этом действе режиссёр Баялиев? То, над чем русский человек всегда посмеивается – пьяные бредни мужиков? То, что контраст между ними и их стражами – врачами и медсёстрами – так велик, что даже сложно их к одному биологическому виду порой отнести, а единственное связующее звено – Натали и Гуревич – в итоге оказывается гибельным для всех? То, что идеи их – психбольных – не намного бредовей идей условно здоровых? Почти что с самого начала спектакля меня не покидало чувство тревоги – за Гуревича, в первую очередь, конечно, но и за всех остальных психов – не менее настойчивое. Чувство тревоги и обречённости, звенящее, от которого – мороз по коже и дыхание замирает. Что-то будет! И ясно – что. Ассоциации с «Полётом над кукушкиным гнездом», конечно, проходят – не только на тематическом уровне, но и на уровне этого чувства обречённости. Но трагедийность русской реальности превосходит трагедийность романа Кена Кизи – Венедикт Ерофеев не оставляет шанса никому из своих подопечных. И как не осуществилась целиком трилогия «Драй Нахтэ», второй частью которой и была «Вальпургиева ночь», так и в триединстве времён суток – вечер-ночь-рассвет – ночь, темнота скрыла всё, что светилось в этих людях, названных психами и посаженными под замок.
Зинаида Варлыгина
24 октября 2022